No Envy, No Fear. Глава 1

[glad777]

Тааак, мой первый перевод. В конце концов, всегда надо с чего-то начинать

No Envy, No Fear

Автор: neaf
Фандом: Glee (Лузеры/Хор)
Пейринг: Клейн
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU
Размер: макси
Дисклеймер: Мой только перевод
Размещение с разрешения переводчика
Описание: Уже к своему шестнадцатилетию каждый знает, кто он – Доминант или Сабмиссив. Определить свою принадлежность легко: стоит лишь прислушаться к бушующим гормонам.
Но никто не может поверить, когда Курт Хаммел оказывается Доминантом. Все остальные Домы раздражены тем, что не имеют над ним власти, и поэтому решают превратить его жизнь в ад. Но Курт считает, что старшая школа – это всего лишь старшая школа и то, что может произойти здесь, не способно изменить ни его самого, ни его дальнейшую жизнь.
Единственная проблема заключается в том, что среди хулиганов есть застенчивый парень, которого он никогда не видел и который всегда держится позади остальных, пытаясь затеряться за спинами своих однокурсников.
Блейн Андерсон – Саб, но об этом никто не знает. Ему удавалось хранить это в секрете, пока он не встретил Курта Хаммела.



Глава 1.

Читать

Курт улыбался, пробуя на вкус кожу лежащего под ним парня, идеальные губы скользили по напряженным мышцам спины, язык время от времени надавливал на гладкую кожу, привлекая внимание. Курт наслаждался ощущением теплого тела под ним, солоноватого на вкус, и звуками, доносившимися сверху.
- Шшш… - мягко сказал Курт, прокладывая дорожку поцелуев вниз к ямочкам на спине. - Ты слишком хорош для меня. Малыш, ты ведь хочешь кончить?
До него донеслось тихое поскуливание, и он оставил в покое идеальную спину под своими дрожащими пальцами.
- Пожалуйста…
Курт прижался влажными губами к мягко очерченному прессу парня, аккуратно сдавливая и поглаживая член в своей руке.
- Я люблю тебя, ты ведь знаешь это, - прошептал он. - Ты такой красивый. И ты – мой.
- Твой, - согласился голос задыхаясь. - О Боже… Курт…
Курт проснулся в своей кровати один на смятых и перекрученных простынях, грубо вырванный из сна, дрожа от возбуждения и задыхаясь так, словно он только что поднялся на самую высокую гору в мире.
Он перевел взгляд на гладкую поверхность потолка, испуганный желаниями своего подсознания и обжигающим жаром, бежавшим сейчас по его венам. Рассеянно согнув руку, Курт дернулся от внезапного прикосновения к стоящему члену, которое вызвало слишком яркую вспышку наслаждения, даже несмотря на пижамные штаны, в которых он спал.
Со стоном он перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку, обхватывая ее обеими руками и пытаясь игнорировать тупую боль в паху.
Каждое чертово утро.
Он ужасно устал постоянно просыпаться с чувством неудовлетворенности и чертовски твердым членом в штанах. Отбрасывая последние остатки сна, Курт попытался загнать их как можно глубже в подсознание. Ему совсем недавно исполнилось восемнадцать, и у его тела были потребности. Просто потребности.
И ему совсем не нравилось происходящее. Но все же, вопреки его желаниям, это повторялось изо дня в день – жаркие, бросающие в дрожь грезы о ком-то, кто был его, о ком-то, кто принадлежал ему, о ком-то, кто был таким открытым и податливым в его руках.
Как и все, в шестнадцать лет он понял свою принадлежность, но, в отличие от остальных, Курт не воспринял это всерьез. Да и какой в этом смысл? Он все еще оставался Куртом. Он был тем же, что и в пятнадцать, и в четырнадцать лет, и темная звезда, находившаяся сейчас прямо под тем местом, где линия скулы переходит в ухо, и объявившая миру, кто он, не изменила его.
И естественно, хулиганы из школы все так же продолжали бросать его в мусорные бачки и запирать в шкафчиках.
Тем не менее, теперь Курт осознал свою свободу от них, ведь являться Домом означало полную независимость – никто и никогда не будет иметь контроля над тобой. Но у медали всегда есть оборотная сторона, и здесь она тоже была: принадлежность к Домам открыла перед Куртом совершенно новый мир трудностей и страхов – мир, в котором он никогда не хотел бы оказаться.
Курт осознавал, что в его возрасте он должен был чувствовать, должен был хотеть и с нетерпением ждать своего Саба, но посещавшие мысли приводили его в ужас.
Ему не нужен Саб. Ему не нужна живая, дышащая секс-игрушка. Ему нужен парень. Он хотел бы иметь кого-то, кто держал бы его за руку и обнимал по ночам, с кем можно было бы свернуться в постели, смотреть фильм и есть попкорн. Он хотел любить и быть любимым.
Но его подсознание, похоже, имело другую точку зрения.
Курт перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Он прикрыл глаза и за закрытыми веками вновь возникли сцены из его сна, он помнил вкус кожи на своем языке, ощущение чужого горячего и твердого члена в своей руке, громкие стоны в воздухе, чувство контроля и теплое тело парня под ним, который был так близко к краю. Ты – мой.
Его член дернулся от таких мыслей и еще сильней натянул ткань штанов. Курт раздраженно посмотрел вниз.
«Может, хватит?»
«Боже, Курт, ты разговариваешь со своим членом», - упрекнул Курта внутренний голос.
Издав еще один протяжный стон, парень вылез из постели и не спеша направился в ванную.
К тому времени, как он оделся и позавтракал, схватив свои ключи и уже выйдя из дома, Курт понял, что опять встал слишком рано, а значит, и в школу он снова приедет практически первым. Но после “того самого” особенного дня это не слишком сильно волновало парня, потому что каждодневный страх, сопровождающий его в МакКинли, отступил.
Курт не строил иллюзий и знал, какое впечатление складывалось у людей на его счет, так что в недоверии, с которым восприняли его принадлежность абсолютно все в школе, не было ничего удивительного. Но из-за того, что он оказался Домом, запугивание только усилилось – все хулиганы были исключительно Доминантами, так что они восприняли статус Курта как личное оскорбление.
- Ты не достоин носить эту метку, - заявляли они. – Такой хрупкозадый педик, как ты, никогда не получит Саба.
Откровенно говоря, даже после маркирования он не задумывался над этим. Сознательно Курт не хотел быть связанным с кем-либо, иметь контроль, владеть кем-то. Он помнил, как перед своим маркированием мысль о том, чтобы стать чьей-то собственностью, приводила его в ужас. Он представлял, что было бы, если бы у него на шее появилась полая звезда, и от этого его бросало в дрожь каждый раз.
Его метка полой не была: на шее за скулой пряталась маленькая звездочка ровного кофейно-коричневого цвета – прекрасное напоминание для других, что они могут его толкать и даже избивать, но никогда не смогут подчинить его. Ограничатся ли они одними оскорблениями или пустят в дело кулаки – неважно, потому что у них никогда не будет власти над ним.
По утрам, еще до обычной суеты и звонка на урок, в школе царила спокойная и безмятежная атмосфера: тихие коридоры, яркие постеры на стенах и отдающиеся эхом шаги раннего посетителя. Такой школа Курту нравилась больше – словно выпавшая из временного потока с призраками его далеких и не самых приятных воспоминаний из детства. Сейчас ему даже почти удалось забыть скрип спешащих ботинок по натертому до блеска полу и причины, по которым он недолюбливал третий шкафчик слева.
Почти.
Курт свернулся на стуле в хоровой комнате, листая журнал, и ждал начала занятий, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко вскинул голову, оглядываясь в поисках того, кто еще был в классе, кроме него. Комната была пуста.
Но краем глаза парень успел заметить вспышку красного – чей-то исчезающий в дверном проеме рукав. Курт мгновенно выпрямился, схватив свою сумку и засовывая туда журнал, и начал пробираться к выходу. Это последнее, что ему сейчас было нужно – чтобы один из неандертальцев застал его врасплох на его же собственной территории.
В это время прозвенел звонок на урок, и его сердцебиение замедлилось, успокоенное привычным водоворотом звуков и разговорами учеников, спешащих по классам.
Во время ланча, наполнив свой поднос, Курт заметил свободное место рядом с членами хорового кружка и поспешил занять его, легко маневрируя между стульями и другими учениками.
- … вот почему мы уже все спланировали, - сказала Рейчел, угрожающе размахивая вилкой. – Абсолютно все. Это будет прекрасно.
- Будет что? – рассеянно спросил Курт, обращая все свое внимание на салат перед ним.
- Выступление Финна, - пояснила девушка, отворачиваясь к Мерседес. – Я хочу, чтобы все было безупречно, он…
- Минуточку, о чем ты? – снова прервал Курт, подозрительно прищуриваясь и чувствуя, как крошечная стайка панических мурашек пробежалась вверх по его позвоночнику. – Выступление?
- На следующей неделе, - вступила Тина, бегая взглядом между Куртом и двумя девушками. – Ты ведь помнишь про Определительный день?
Курт замер.
- Он уже на следующей неделе?
- Все будет просто идеально, - продолжила Рейчел, раздраженная тем, что на нее перестали обращать внимание. – Он подойдет ко мне с утра в коридоре прямо перед звонком, я буду одета в классический черный и буду элегантно сидеть на одном из тех высоких стульев, и он не сможет устоять. Он опустится на колени, возьмет меня за руки и ох… - она прижала руку к груди. – Вся школа сможет увидеть, как сильно он меня любит.
Вилка Курта с листом салата замерла на полпути и опустилась обратно в тарелку с глухим стуком.
- Кажется, у меня пропал аппетит.
- Курт, не будь таким, - тихо попросила Тина. – Некоторые из нас хотят сделать этот день особенным. Ты ведь понимаешь?
Курт бросил взгляд на Мерседес и Рейчел, обе из которых не решались взглянуть ему в глаза, и снова обратил свое внимание на Тину.
- Предполагаю, что у каждой из вас уже есть планы на следующую неделю, не так ли?
- Мы с Майком не собираемся устраивать что-то грандиозное, - заверила Тина. – Просто небольшое представление.
- А Сэм вступил в Хор, - пожала плечами Мерседес. – Он будет петь впервые. Ему нужна поддержка.
- Разумеется, - вздохнул Курт, ковыряясь в салате.
- Выше нос, Курт, - сказала Рейчел, наклоняясь к нему. – Ты не можешь знать, что произойдет в следующую минуту, а что если, пока ты сидишь здесь, к тебе подойдет “тот самый”?
- Ну конечно, - сказал Курт, нарочито растягивая слова. – Ведь каждый парень в этой школе смотрит на меня. Вот только они смотрят не потому, что я им нравлюсь, а потому, что я избегаю их и пытаюсь не приближаться ближе, чем на несколько метров, так что все, что им остается – это смотреть.
- Но однажды это обязательно случится, Курт, - настаивала Мерседес.
- А я не хочу, чтобы это случилось, - просто ответил он.
Глаза Рейчел расширились от удивления.
- Что это значит, что ты не хочешь, чтобы это случилось?
- Это значит, - Курт приподнял бровь и положил руки на стол, - что мне не нужен Саб. Я хочу окончить школу, получить хорошие оценки и свалить отсюда. Уехать в Нью-Йорк, как мы и планировали. Найти парня когда-нибудь, но Саба? Нет.
- Мы не так уж и плохи, - пробормотала Тина.
- Ох, нет… - Курт повернулся к ней и сжал ее ладонь в знак извинения. – Это не… Я не это имел в виду… Я просто… Это не для меня.
- Курт, я знаю, каким упрямым ты можешь быть, - начала Мерседес. – Но где-то там есть кто-то, кто предназначен для тебя. Кто-то твой. И когда ты найдешь его, ты изменишь свое мнение. Конечно, это займет некоторое время, - засмеялась она и девочки, так хорошо знакомые с упрямством парня, присоединились к ней, - но ты будешь думать по-другому.
- Посмотрим.
Неожиданно разговор был прерван яркими вспышками красного и желтого, замелькавшими на периферийном зрении. Курт инстинктивно поднял руки, прикрывая ими лицо и уклоняясь от неминуемой волны льда.
Когда ничего не произошло, он открыл глаза и увидел перед собой крайне удивленного парня.
Курт никогда раньше не видел его, ну или не помнил, что видел. Парень был среднего роста с темными волосами, уложенными гелем, и огромными глазами цвета крепко заваренного чая, которые выглядели… стоп, он был напуган?
Курт подумал, что глаза парня сейчас напоминают глаза испуганной лани, выскочившей на ночную дорогу и освещенной фарами проезжающей машины, но секундой позже он отметил на парне яркую красно-желтую спортивную куртку, и его лицо приобрело жесткое выражение.
- Ненавижу прерывать разговор из-за таких, как ты, но ты прошел сюда через всю столовую и, кажется, забыл свой слаш, - сказал он и демонстративно выпрямился на стуле.
Парень не двинулся с места, его зрачки превратились в пару крошечных точек, и он все также продолжал смотреть на Курта широко распахнутыми глазами. Брюнет громко сглотнул, его губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но тут же сомкнулись вновь.
- Или твой план заключался в том, чтобы испугать меня одним взглядом? Ну, так что, скользкое блестящее животное? – спросил Курт, намекая на избыток геля в волосах парня.
Шатен огляделся вокруг, пытаясь заметить других парней из футбольной команды, которые обычно доставали его. Их нигде не было.
Это странно...
- Н-нет, я…
- Можно погромче? – перебил Курт, пристально смотря на брюнета.
Было заметно, что парень сейчас донельзя напряжен, словно собирается прыгнуть в ледяную прорубь. Он шумно вздохнул и опустил глаза, беспомощно хватаясь за край своей куртки и делая шаг назад.
- Я просто хотел…
Курт поднял бровь в ожидании.
- Я Блейн, - он представился так тихо, что Курту пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.
- Очаровательно, но я вполне уверен, что это бесполезная информация, потому что вряд ли я буду разговаривать с тобой, когда ты и твои дружки-дикари вновь решите развлечься своей еженедельной игрой под названием “Швырни Курта Хаммела в мусорный бачок”.
- Ч-что? Нет, я никогда… - попытался объяснить Блейн дрожащим голосом, но Курт резко прервал его.
- Так у тебя есть с собой что-нибудь, что можно плеснуть мне в лицо, или ты просто проверял, готов ли я к следующему раунду?
- Я должен идти, - тихо сказал Блейн, отворачиваясь от Курта и спотыкаясь, он нахмурился и быстрым шагом направился к выходу.
Несколько человек в удивлении остановились, глядя в след брюнету и пытаясь понять причину такого стремительного побега, они обернулись в сторону Курта, но тот лишь развернулся обратно к столу, игнорируя их.
Он снова принялся за еду и уже успел отправить в рот два салатных листа, прежде чем понял, что девочки за столом не сводили с него глаз.
- Что? – спросил он с набитым ртом.
- Я думала, наши месячные начнутся в конце месяца, - подколола его Мерседес.
- Это было грубо, Курт, - упрекнула Тина.
- Он спортсмен, - сердито возразил Курт. – Не удивлюсь, если он был в числе тех, кто привязал меня к флагштоку на прошлой неделе, и вы еще хотите, чтобы я был милым?
- Ты не обязан, - Тина опустила глаза на стол. – Просто я имею в виду, что он пытался быть дружелюбным. Он назвал свое имя.
- Блейн Андерсон, - кивнула Рейчел. – Он перевелся в этом году. И он в команде по плаванию. Финн сказал, что он неплох.
- Мне все равно, - решительно сказал Курт. – В лучшем случае, он был приманкой, чтобы отвлечь наше внимание. Никого из спортсменов здесь нет, и лично я не хочу знать, что они задумали на этот раз.
Мерседес немного наклонилась к нему.
- А ты не думал, что он, может быть, подошел поговорить с тобой именно потому, что никого из них здесь нет?
Курт застыл, обхватив губами вилку. Он моргнул, прожевывая лист салата, прежде чем задумчиво ответить:
- Нет, зачем ему это?
- Он не выглядел так, будто собирается устроить какую-то гадость, - настаивала Тина. – К тому же, что если он гей?
- Именно. Ты видел, сколько геля было в его волосах? - добавила Мерседес.
Курт раздраженно вздохнул.
- Да, ведь когда каждый подросток гей открывается, ему приходит поздравительная корзинка с гелем для волос, подпиской на Vogue и билетами на “Злую”.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - закатила глаза Мерседес.
- Это не важно, - отрезал Курт, отставляя свою тарелку. – Они могут делать все, что захотят, но меня они достать не смогут. Это последний год. Произойдет Определение или нет, я уеду отсюда.
- Конечно, уедешь, - сказала Рейчел. – Мы все уедем.
-Тогда как насчет того, чтобы прекратить вести себя так, словно Определение – это рождение новой Вселенной? – Курт встал со своего места и поднял сумку. – Это обычный день.
- Курт, а что, если кто-то представится тебе? – осторожно спросила Рейчел.
Курт уставился на нее, затем прижал руки к груди и склонил голову.
- Тогда я лично куплю дьяволу лопату для уборки снега.
Мерседес рассмеялась, а Курт только развернулся на пятках и зашагал к выходу, покачивая головой в ответ на безумную идею, озвученную Рейчел.
Определительный день.
Ужасная и бессмысленная глупость. Всего лишь еще один повод для яркого шоу и излишней помпезности. Еще одна возможность для Домов почувствовать себя выше Сабов. Каждый год Доминанты собираются в стаю, словно львы перед случкой, и ждут своих Сабов. Существуют правила: Домы должны быть старше восемнадцати, Сабы – шестнадцати; но помимо этого существуют и негласные порядки: обычно все представления Сабов согласованы и обсуждены с Домами заранее – никто не хочет быть униженным. Никто не хочет быть отвергнутым.
Но все же, порой случались и неожиданные признания, когда Саб вставал на колени перед Домом, брал его ладони в свои, полностью открывался перед ним и ждал ответа, и это было почти красиво. Курт видел достаточно определений, чтобы понять, что они могут быть любящими. Нежными и простыми. Без лишней вычурности. Или же, наоборот, это могло быть сексуально, громко, ярко до неприличия.
И единственная вещь, в которой он был абсолютно уверен – что это никогда не случится с ним.
Курт складывал свои учебники в шкафчик, когда думал об этом, вздыхая про себя. Так лучше. Правда. Ему не нужен Саб. У него поступление в НЙАДИ, у него Нью-Йорк на горизонте. Все остальное – просто ступеньки к желанному миру.
- А вот и мой любимый ледибой.
Курт напрягся при звуках знакомого голоса, оборачиваясь через плечо и кидая равнодушный взгляд на группу подошедших парней в спортивных куртках.
- Что вам надо?
- Нам надо, чтобы твоя маленькая девчоночья физиономия прекратила разгуливать по нашим коридорам, - сказал Картер, наклонив голову. – Мы даже согласны помочь тебе подправить ее.
- Спасибо за беспокойство, но в вашей помощи не заинтересован, - парировал Курт. – Макияж – дело тонкое, с ним не справятся всякие палеоантропы наподобие тебя.
- Как ты меня назвал?
Тяжело вздохнув на уже слышанную множество раз фразу, Курт захлопнул шкафчик и повернулся лицом к парням в одинаковых куртках.
- Может, уже покончим с этим, пожалуйста?
- Помни, принцесса, - прорычал Картер, нависая над шатеном, - мы следим за тобой постоянно.
- И после этого вы еще утверждаете, что я тут единственный гей…
Не успел Курт закончить предложение, как оказался впечатанным в свой шкафчик. От столь сильного столкновения с металлической дверцей перехватило дыхание, и он осел на пол.
Раздался смех, и парни ушли, глумясь и насмехаясь. Прикрыв глаза, Курт ждал, пока звон в ушах стихнет.
Когда перед ним вновь появилась до боли знакомая куртка, шатен резко дернулся назад и тут же поморщился от слишком громкого звука столкновения, отдавшегося эхом в его голове.
- Нет, нет! Я не буду… Это я!
Курт уставился в огромные испуганные ореховые глаза, смотрящие сейчас на него из-под приглаженных гелем кудряшек.
- Снова ты? – простонал Курт, закрывая глаза.
- Ты в порядке? – спросил Блейн, отчаянно пытаясь деть куда-нибудь руки.
Курт посмотрел на парня затуманенным взглядом, пытаясь взять себя в руки, и его глаза скользнули по шее Блейна. За скулой виднелась маленькая звездочка коричневатого цвета, всего лишь на несколько тонов темнее кожи парня. Но что-то было не так. Смотря на брюнета все еще расфокусированным взглядом, Курт понял.
Два разных цвета.
- Курт?
- Отлично, - проворчал Курт, пытаясь подняться на ноги.
Блейн протянул руку, чтобы помочь, смотря на него своими огромными глазами, в которых плескалось необъяснимое отчаяние и еще что-то, чему Курт не мог дать название. Шатен почувствовал, как перехватывает дыхание от этого взгляда, он никогда раньше не видел, чтобы люди так смотрели. Ни разу. Слишком уязвленно, слишком невинно и немного беспомощно. У него защемило в груди.
Проигнорировав предложенную руку, он встал на ноги. Если уж и быть упрямым, то до конца.
- Со мной все отлично, - повторил Курт, с нетерпением смотря на Блейна.
- Ладно, - кивнул брюнет, - тогда иди и найди своих друзей, думаю, они уже в курсе случившегося.
Плечи Блейна опустились, и он словно уменьшился в размере, рука безвольно повисла вдоль тела, мелко подрагивая. Он сделал шаг назад, опустив глаза в пол, но снова поднял, последний раз посмотрев на Курта, прежде чем развернуться и уйти.
Шатен быстро отряхнулся, сдерживая себя, чтобы не сказать парню вдогонку что-то, о чем потом мог пожалеть.
«Нет», - сказал себе Курт. Он был уверен, что все сделал правильно и сомнения, закравшиеся в его голову, были неуместны.
Парень был спортсменом. Он состоял в сборной по плаванию. На нем была надета та самая куртка, в конце концов. Все это могло означать лишь одно.
Но Курт смотрел вслед брюнету, пока тот не скрылся за углом, и не мог отделаться от ощущения, что, возможно, всего долю секунды, без слов, Блейн почти умолял принять его руку.